Саид Гафурoв: "Главный итoг кoнгресса в Сoчи - противники Асада получили возможнoсть красивo уйти"

Все самое главное, что происходило на конгрессе, было скрыто от широкой публики. Итоги этой работы проявятся неявно и не раньше чем через пару месяцев. Основная цель, которую ставили перед собой организаторы, была в том, чтобы сделать сирийскую зарубежную оппозицию более конструктивной. При этом возникала странная ситуация: с каждым конкретным ее представителем можно разговаривать, а с оппозиционной коалицией   –   нет. 

Уже ясно, кто выиграл и кто проиграл в сирийской войне. С самого начала и Башар Асад, и Владимир Путин говорили о том, что военного решения конфликта нет, армейские операции только создают условия для политического решения. Всем понятно, что надо перестать разрушать Сирию. Но в том и кроется серьезная проблема: до тех пор, пока зарубежная оппозиция не соглашается на мир, она продолжает получать финансирование и от стран НАТО, и от государств Персидского залива. Оно прекратится в тот момент, когда оппозиционеры согласятся. Поэтому они вынуждены вести себя крайне неконструктивно именно как организация. Это прекрасно понимает и спецпредставитель ООН по Сирии Стаффан де Мистура. И хотя сочинская конференция формально была посвящена запуску процесса изменений в конституции САР, более значимой представлялась попытка так изменить саму структуру объединенной оппозиции, чтобы сподвигнуть ее на конструктивное общение. Это поможет добиваться полного и официального замирения в Женеве, будут легче достигаться договоренности. 

Министр обороны США Джеймс Мэттис заявил, что Конгресс сирийского национального диалога в Сочи ничего не дал и закончился неудачей. У него есть свои основания так говорить. Дело в том, что Соединенные Штаты вынужденно меняют стратегию национальной безопасности. Им нужно уделять меньше внимания Ближнему Востоку и концентрироваться на Дальнем, где американцы получили совершенно новую ситуацию: китайские субмарины могут нанести ядерный удар возмездия по всей территории США. Вашингтону предстоит решать колоссальную, чрезвычайно дорогостоящую стратегическую задачу. Накладываются и ведомственные расхождения: концентрация на дальневосточных проблемах будет означать приток финансирования ВМС и ВВС. Использовать ситуацию в Сирии и Ираке – фактически единственный способ для сухопутных войск, которые в Америке очень влиятельны, выбивать деньги на свои нужды. 

В нашей политике существуют две линии. Одна, ее поддерживают Министерство иностранных дел в целом и его глава, за то, чтобы Россия твердо придерживалась позиции ООН: единственным фактом, который может поставить точку в сирийском конфликте, является решение Женевской конференции, проходящей под эгидой Объединенных Наций. Есть и другая, приверженцы которой считают: в оппозиции собрались люди, с которыми нельзя договариваться, и все должно решаться либо на поле боя, либо через двусторонние соглашения «на земле». Тут не очень понятно, что делать с оппозицией, действующей из-за границы. Потому что договориться с сирийскими полевыми командирами, как выяснилось, не очень сложно – те тоже понимают, что нужно прекращать разрушать страну и начинать ее восстанавливать. А внешняя оппозиция – проблема. Повторюсь: пока она не согласна на мир, ей идет финансирование. Сейчас доминирует линия Лаврова. Сергей Викторович убежден: мероприятия в Сочи, Астане должны работать на то, чтобы позволить Женеве стать эффективным механизмом, который и поставит окончательную точку. 

Все ведомства работали на сочинскую конференцию – эффективно, мощно. Довольно сложная задача – привезти на нее почти 1600 человек, тем более из Сирии. Тем не менее, ее решили. Вопрос теперь, получится ли у Лаврова переиграть американцев, французов, политиков из других стран в Женеве. Верится, что глава российского МИДа выйдет победителем. 

В любом случае нужно отработать любую возможность для того, чтобы привести дело к миру. Военные свою задачу выполнили – мятежники разгромлены. Партизанская война, если исходить из нашего опыта в Чечне, будет затухать еще пару лет, но принципиально все решено. Полевые командиры, как правило, уже пошли на мирные соглашения, начинают встраиваться в конструктивный процесс. Теперь все будет зависеть от того, как поведут себя США, Франция и другие страны НАТО. Смогут ли понять, что не им решать, кто будет управлять сирийцами. 

Это тоже большая проблема. Потому что там, как и в Москве, отлично понимают: на честных, свободных и демократических выборах у оппозиции просто нет кандидата, который в состоянии соперничать с Асадом. Он одержит победу уже в первом туре. Это не устраивает ни Вашингтон, ни Париж. Сначала там утверждали: Башар должен уйти. Потом этот тезис сняли. Стали говорить, что не будут оказывать финансовую помощь в восстановлении Сирии, пока Асад остается у дел. Сейчас и это дезавуировали, требуют уменьшить полномочия сирийского президента. Башару Асаду самому не нужна сверхцентрализация власти – ответственности больше. Поэтому запускается конституционный процесс, который снимает часть полномочий с президента и увеличивает их у губернаторов, парламента, правительства, властей на местах. Оптимальное решение, в принципе устраивающее всех. И очень важно, что де Мистура это поддержал, а значит, и Организация Объединенных Наций. Противники сирийского президента получили возможность красиво уйти, сказав, что цели добились, полномочия Башара Асада урезаны. Да и в САР все прекрасно понимают, что реформы назрели. Больше того, Асад сам постоянно говорит о том, что требуется реформирование страны. 

Как курды могут вписаться в этот политический процесс? С ними все понятно – их требования децентрализации справедливы и признаются в Дамаске. На самом деле разговор с курдами будет идти прежде всего относительно бюджетного процесса, поскольку это главная задача. Что потребует конституционных изменений, когда надо увеличивать власть на местном уровне – провинций и муниципальных образований. Децентрализация нужна, в Дамаске к этому готовы. 

Саид Гафуров,